Динка ушла от соседа: как-то совершала обход сопредельных территорий (под флагом нашего огорода), сосед приревновал и пнул ее. Динка попросила политического убежища. Была она тогда пушистым трехцветным (но светлым, дымчатым) подростком. Сколько раз ее шерсть линяла на бабушкины старенькие дорожки, сколько лет мы забеливали "цветочки" от лап под окнами – я не помню. Долго Динка у нас жила. И замуж я ее выдавала, и акушеркой была (у следующей кошки тоже). А какие у нас белоснежные котята рождались! А пушистые! Нарасхват! И спала Динка (да и остальные мурчащие) всегда со мной. Я была не против. А кто против – до свиданья! И если кто скажет, что кошки холодны к хозяевам – фигня! Просто вас кошка не высматривала вечером, сидя на столбике забора, и не бежала вам навстречу, завидев за пол-улицы, и не терлась, сбивая вас с ног, и не выпрыгивала в темноте из-за угла, хватая за пятки (игра такая), и вообще...
Алису мне привезла из Севастополя Семенова (подруга. сначала по универу, потом по жизни. Семенова, когда ты уже инет проведешь?). Динки уже не было тогда, и кошку я заводить не собиралась. Алисина мамаша работала в библиотеке. Кошкой, естессно. Крыс ловила. Ласки не признавала. От мамаши Алиса унаследовала нелюдимый нрав и ярко-серый окрас (подозреваю, что полоски – от папы-моряка. Севастополь же… Ну, ладно, ладно – от Матроскина ;) На руках сидеть Алиса категорически отказывалась. Разве что иногда. С высочайшего соизволения.
Но я подозреваю, что кошка меня любила. Со столбика на заборе она меня не высматривала. Но стоило ступить на порог, дома начинались бешеные скачки: кошка ныряла мордой под бабушкины дорожки и прокладывала под ними тоннели. Выныривая с противоположной стороны, валялась и извивалась на спине. Потом вставала и гордо удалялась. На кухню.
Котят Алиса в первый раз принесла
Мамашей Алиса была нервной: вот как ей казалось, что роды не пройдут без моего присутствия, точно так опасалась, что котят нельзя оставлять одних. А выйти-то нужно! Но стоило раздаться писку новорожденных, она запрыгивала назад в ящик, сердито рычала на детей, могла и прикусить самого громкого.
Из тех, первых ее котят я оставила себе черного. Почему черного? Захотелось! Если честно, он обаял меня белыми трусиками – весь был вороной, а внизу живота – белый треугольник. Кот долго ходил безымянным, а когда подрос, стал Филей – в честь Филиппа Киркорова. Не, он не пел дурным голосом. Просто стал рослым, сытым, довольным, лоснящимся котярой. Ласковый был - не в маму. И мурчачий. Сидит на солнышке – шерсть переливается, глаза желтоватые щурятся: где чего урвать? Мясо из бульона вылавливал: на плиту запрыгнет, крышку сдвинет. Голубей соседских жрал (бабушкины гены!) – под кустами в огороде кучки перьев валялись. Сосед (не тот, что Динку пнул – с другой стороны) заметил однажды – пригрозил кота пристукнуть. Ха-ха!
Что с котами стало? Пострадали от политической ситуации в стране: Союз развалился. И из Кемерова вернулась в Крым мама. С собакой Машкой. Машка котов терпеть не могла, орала на них как дурная. Коты залезали на крышу времянки и оттуда смотрели на Машку
После нескольких таких ночей мама посадила Филю в сумку и унесла. Конечно, он не вернулся. Надеюсь, жизнь у него сложилась. Алиса ушла сама…
С тех пор кошек у меня не было. А сейчас, на четвертом этаже, заводить не очень хочется: как же в окно срестись? ;)
